Добро пожаловать, приятного прочтения.
П. С. Александров ВАЖНЕЙШИХ ПРЕДМЕТАХ ВОСПИТАНИЯ
Воспитание молодого человека начинается с уважения к нему, и если он не чувствует его, то сможет произойти самое страшное: у него пропадет уважение к самому себе. То чувство чести, собственного достоинства, которое постоянно упоминается в речи Лобачевского, составляет основное этическое содержание этой речи. Ибо с потерей уважения к самому себе начинается психология распада. Когда же есть это великое чувство, оно обязывает, из него рождается и настоящая, подлинная дисциплина и серьезное отношение к своим обязанностям». (К сожалению, под студенческой дисциплиной многие подразумевают лишь хорошую посещаемость лекций )
П. С. Александров прослеживает своеобразную эволюцию студента в связи с запросами его студенческого коллектива, ростом его интересов и, как считает академик, своеобразной ответственности По его схеме студенческая группа, в которую студенты попадают с первого курса, на старших курсах заменяется научным семинаром, и к интересам, объединяющим молодых людей, присоединяется научный интерес. Здесь-то и должны возникнуть проблески тех самых человеческих переживаний, которые относятся уже к творчеству и благодаря которым возникает новый — творческий коллектив.
«В те времена, когда я учился, — вспоминает Павел Сергеевич, — таким коллективом был знаменитый коллектив учеников академика Лузина, создателя московской математической школы. Не было, по-моему, с тех пор коллектива молодых людей, так увлеченных наукой Мы все постоянно находились в состоянии какой-то увлеченности: при всех обстоятельствах, в самых разных ситуациях говорили о математике, каждый интересовался и знал, что делает другой. Не было никакого стремления отгородиться в своей работе, каждый радовался полученному результату, вне зависимости от того, кем он получен (правда, наши преподаватели заботились о том, чтобы каждый имел свой круг деятельности).
Тот математический коллектив, о котором я говорил,— продолжает лектор,— родился в объективно трудных условиях Может быть, поэтому никому в голову не приходило интересоваться одеждой, хотя все мы были не чужды тех чувств, которые заставляют людей теперь хорошо одеваться. Но на наше желание нравиться и наши симпатии никак не влияло то, кто как одет. Мы чувствовали себя на гребне великой революционной волны, которая охватила всю страну, и сознание того, что строится новый мир, наполняло нас этим удивительным энтузиазмом
В 1923 году П. С. Урысон и я оказались в Геттингене — большом мировом научном центре, в то время едва ли не первом. Мы были хорошо приняты и впервые тогда почувствовали себя в новой среде — в международной семье ученых. Эта великая семья ведет свое начало со времени Декарта и Спинозы, когда все крупные ученые были в переписке между собой, несмотря на то, что письма, передвигавшиеся в почтовых дилижансах, шли значительно дольше, чем сейчас. Уже в то время ученые чувствовали свою прогрессивную силу и боролись за свое единство.
Пробуждение этого чувства интернациональной принадлежности к сообществу передовых ученых, к мировой науке есть один из важнейших предметов воспитания.
Крупные ученые — действительно крупные ученые — во всем мире и во все времена были наиболее прогрессивными членами общества, был им в высшей степени и Лобачевский. В упоминаемой речи он говорил: «Мы живем в то время, когда тайна древней схоластики уходит, и юноши не услышат звуков без всякого значения... Здесь учат тому, что существует, а не тому, что изобретено».
К сказанному академик Александров делает добавление об ответственности ученого перед обществом, которому он принадлежит. Ведь с помощью средств современной науки можно было бы устроить рай на земле. По крайней мере этих средств достаточно, чтобы прокормить все человечество.
«Мне кажется,— говорит Павел Сергеевич,— сохраняя прогрессивную традицию тысячелетней давности, всякий ученый и всякий молодой человек, который приобщается к науке и считает ее своим основным делом, должен задуматься над этим.
Сейчас, как никогда раньше, наука неотделима от политики, от направления которой зависит, будет ли человечество счастливо развиваться или же скатится в пропасть своей гибели. Я уверен, человечество избежит этого, но каждый человек, и прежде всего каждый молодой человек, которому сейчас двадцать, должен понимать: это зависит и от него. И понимать, что и учится он в стенах университета еще и для того, чтобы это зависело от него.
Вчера в мои руки попало высказывание одного из крупнейших современных физиков, старого геттингенского профессора Макса Борна: «Будущее науки зависит от того, удастся ли эту потребность, порыв и стремление к творчеству согласовать и привести в гармонию с условиями социальной жизни и этики».